… Ясный день, но тревожно и напряженно на холмах, тянувшихся до горизонта, словно гигантские волны.
Внутри одного из холмов длинные помещения, разделенные перегородками, образуют единый комплекс мощных и таинственных строений. И ни звука в заброшенных пролетах, сквозь которые я пробирался с большим трудом. Только лязг металла глухо отражался от стен, когда я отодвигал висящие в беспорядке части заброшенных механизмов, чтобы пройти мимо них. Одно, другое, третье помещение – мертвое и серое однообразие и лязг, лязг железа, словно на давно погибшем корабле, некогда покинутом аргонавтами навсегда.
В четвертом зале оказалось светлее. Свет лился сверху и дрожал, переливаясь в громадных полотнищах, развешенных на веревках. Но самих веревок не было видно. Красные и желтые, зеленые и синие полотнища полоскались на ветру, издавая глухие хлопки, словно выстрелы пушек.
Обойдя их все, я вышел навстречу солнечному лучу и оказался на вершине холма, отвесная сторона которого представляла собой одну из четырех стен гигантского зала без крыши.
Все стены и пол зала были выложены гладкими квадратными плитами, которые, отражая солнечные лучи, светились ярко-желтым сиянием, равномерно заливающим окружающее пространство. 
Далеко внизу еле различалось какое-то движение, и доносился гул множества людей.

Я прыгнул и стремительно начал падать. Толпа расступилась. Но у самых плит пола я снова взмыл вверх и полетел к противоположной стене странного зала. Эта стена так же была вертикальной и без уступов.
Почти на самом ее верху были укреплены три сверкающих символа.
Слева от меня окруженное золотым сиянием возносилось изображение Будды. Справа – в искрящемся голубом ореоле обозначался Лик Иисуса Христа.
В центре триптиха, радугой переливаясь от темно-красного к ослепительно-белому, как бы дрожало в лучах заходящего Солнца изображение египетского Кадуцея – крылатого Жезла, обвитого двумя змеями. Подлетев к Триптиху, я взял в руку символ Кадуцея – и ринулся вниз.

Встав на плиты солнечно-желтого пола, я быстро пошел к воротам, которые обозначились в стене справа от меня. За мной следом двинулись люди, одетые в плащи, – с пиками, знаменами и плоскими мечами в руках.
Пройдя бесконечно длинным коридором, мы вышли на обширное поле. Оно не было ровным – небольшие холмы вздымались над ним и справа и слева. Из-за холмов навстречу нам двигались конные и пешие воины. Разноцветные одежды людей и потные спины коней как бы светились. Обогнув очередной холм, мы двинулись по узкой тропе.
От быстрой ходьбы мой желтый плащ развевался словно знамя. Топот тысячи ног и ржание сотен коней сопровождало это стремительное движение по волнообразной поверхности залитого солнцем пространства. Миновав еще один холм, мы остановились.

Группа воинов преградила нам Путь. Двое из них, вздыбив коней, ринулись к нам. Я взмахнул Кадуцеем – и воины замерли в трех шагах от меня.
Мои воины в плотных кольчугах и шлемах подвели за уздцы трех рысаков – черного, коричневого и гнедого в белых яблоках. Я вскочил на гнедого – преграждавшие Путь разомкнули строй и, пропуская нас, справа и слева стали присоединяться к нашему воинству.

Вдали за тремя холмами черною тучей грудились неведомые нам всадники и пешие. Стремительно мы понеслись к ним навстречу. И пространство дрожало от движения коней и людей. И еще не различая лиц, находящихся вдали, сердцем я ощутил, что это не враги уже нам, там – за холмами, а наши соратники и сподвижники.

КОММЕНТАРИЙ
Кадуцей – крылатый магический жезл Гермеса.
Жезл вестника, способного мирить людей. Жезл глашатаев и парламентеров.

Антерай.